18-19 сентября 2004 состоялась экспедиция «Самая журавлиная точка Подмосковья», участниками которой были:
1. Стрыгин Сергей, командарм.
2. Мельникова Яна.
3. Рыкалов Петр.
4. Конышева Анна.
5. Мухин Захар.
6. Кукольникова Анна.
7. Егор Поворов (племянник Анны, 6 лет)
8. Спиридонов Тимофей.
9. Кырхларов Дмитрий.
10. Шестакова Ольга.
11. Федюнина Нина.
12. Морозова Светлана.
13. Зайко Сергей.
14. Вачьян Юрий.
Автору этих строк впервые довелось принять участие в вылазке. Достойное начало было положено: мы с Захаром опоздали на электричку, на которой вместе с группой товарищей должны были добираться до Сергиева Посада. Так что, первая «Перцовая» была выпита без нас. По счастью, удалось нагнать передовой отряд вовремя - в бывший Загорск мы прибыли за 3 минуты до отхода автобуса на Закубежье (следующий нам пришлось бы ждать часа четыре). Состоялось краткое знакомство, и мы погрузились в автобус.
Памятной была первая встреча с Сергеем Стрыгиным: зайдя в заднюю дверь плотно набитого автобуса, он, не здороваясь с Захаром (которого не видел около полугода), заявил: «Нашел я эти три лагеря! Вяземлаг…» Так он продолжил начатую, видимо, во время последней встречи беседу. Запахло многочасовой лекцией о польских офицерах. «Поляки - идиоты, это их национальная черта», - развивал свою мысль Стрыгин, а я с тревогой думала о своем почти наполовину польском происхождении.
На протяжении всего пути рядом с нами шла бурная дискуссия между старушкой и мужчиной средних лет. Не знаю, о чем они говорили, но точно помню, что упрекали друг друга в неправильном понимании идей Ленина. Мы высадились около деревни Иваньково.
Выйдя из автобуса, группа уютно расположилась у обочины, причем казалось, что покидать привал мы собираемся очень не скоро. Выяснилось, что по дороге в автобусе произошла первая экспедиционная трагедия - в рюкзаке у Сергея Зайко разбилась полная бутылка «Перцовки». Он извлек из своего рюкзака бутылку с отбитым дном и сделал из нее «розочку», чтобы отбиваться от агрессивных в это время года журавлей. Сергей Стрыгин методом опроса выяснил, какие запасы провизии имеются у каждого из участников. Не скрою, что у нас с Захаром не было ничего, кроме соли и перца. По всему было видно, что кушать мы собирались, перча и засаливая, но кушать чужое. Оправдания здесь неуместны, скажу лишь, что мы надеялись отовариться в Иваньково, что на поверку оказалось невозможным. Попытку мы, впрочем, предприняли - но очень робкую. В ответ на наши расспросы («Нам бы немного козьего сыра…», - мямлил Захар) местная жительница предложила нам дойти до последнего двора справа, где, по ее словам, можно было приобрести горячительные напитки. Мы же решили не растрачивать энергию попусту и вернулись на обочину, где нас ждали добрые, не высказавшие ни единого слова упрека, участники вылазки.
До места стоянки шли полем, лопая по пути воздушные шарики, купленные в электричке шестилетнему Егору, а-ля Пятачок из мультфильма про Винни-Пуха и играя арбузом в футбол. Вскоре мы оказались на опушке березового леса, где была назначена встреча с экспедиционерами, намеревавшимися прибыть позднее. Было предложено разбить лагерь у канавы. Имелись некоторые сомнения по поводу того, что место выбрано удачно. Захар побежал на разведку к Кубже, меня опрометчиво отправили осмотреть ближайшие окрестности на предмет наличия другой ровной поляны и дров. Чуть не забыла - сразу после нашего прибытия появились молодой человек и девушка, Володя и Дарья, узнавшие о нашей экспедиции из Интернета. Но они побыли с нами недолгое время, затем отправились гулять, и больше - увы - наши пути не пересеклись.
Еще до моего возвращения из недалекой (на 300 метров), но долгой разведки, было принято решение оставаться на месте. Все - в разной, конечно, степени развили бурную активность по добыванию дров, натягиванию тента (Аня Кукольникова взбиралась по голым стволам берез!), приготовлению еды. Из бесед, сопровождавших процесс, запомнился рассказ про «оттоптанных теток» (восхождения группы Петра Рыкалова на пики Надежды Крупской и Евгении Корженевской этим летом), краткие пресс-конференции - Сергея Зайко по поводу расшифровки черных ящиков взорванных самолетов «Ту», автора этих строк - по поводу аутизма, и затрапезная (т.е. за трапезой) беседа о вегетарианстве. Захар, позиционировавший себя как последовательный вегетарианец, время от времени удалялся в кусты, чтобы тайно съесть охотничьих колбасок.
Незаметно подступал вечер. Журавлиным духом был наполнен вечерний воздух. Наши планы относительно встречи с координатором проекта «Журавлиная Родина» Ольгой Гринченко и журавлями были все еще довольно туманны. Ольге в условиях плохой связи продиктовали номер сотового телефона Юры, и они обещали подъехать вечером. Пополнение из рядов туристов возвестило о своём прибытии звонком Панку, и он с двумя Сергеями отправился их встречать. А мы мирно расположились у костра, при этом Захар напевал-покрикивал песенки: «Кто начал первым в Киеве княжить» и еще одну песню с последнего альбома «Инструкции по Выживанию». Оба литературно-музыкальных произведения вызвали ожесточенные споры о сути и назначении поэзии:
Почему у лирического героя вашей песни «между ног - электрический звонок?» Безобразие! - лютовала Яна, - это даже хуже Пушкина!
Вдруг в темноте показалась цепь огней - это с налобными фонариками шествовали те, кого любовь к журавлям привела в ночной сумрак леса неподалеку от деревни Иваньково. С пополнением появился товарищ Петр, по виду - прямо с восмитысячника. Вечер у костра был незабываемым! В северо-западном углу костра был потерян и найден топор. Маленького Егора макали головой в торфяную канаву. Было спето немало песен и выпито немного напитка под названием «компот». Под дудку Юры «Панка» хором исполнили песню «Теплой трассы» «Слава Любви», посвященную непосредственно журавлям.. Время летело незаметно, особенно до тех пор, пока Сергей Стрыгин не договорился по телефону с Ольгой Гринченко (журавлиным куратором) о встрече на 6 часов утра. Оказывается Ольга с товарищами, доехав до Иваньково, пыталась дозвониться по продиктованному ей телефону, но такого абонента, по словам доброй тёти из трубки, не существовало. Ей продиктовали не тот номер - перепутали «910» и «916»... (Здесь могла быть ваша реклама определителя номера.) А к тому времени, когда Стрыгин позвонил Ольге, дабы узнать что и как, они, разочарованные, были уже далеко от Иваньково и назначили нам на 6 утра. После того, как эта информация была обнародована, количество сидящих у костра стало заметно уменьшаться. Ночевка в плотно забитой телами палатке «Зима» при свете фонарика, горящего на лбу у Юры, была теплой и комфортной.
Телефонный будильник Сергея Зайко возвестил о наступлении утра нашего журавлиного дня. Надо сказать, что поначалу не всеми это утро было воспринято с энтузиазмом. Но все, как один, превозмогая тягу к теплу во сне и сну в тепле, выползли из палаток, и бодро собрались. Наш путь был недолгим - мы пришли на поле туда, где была назначена условленная встреча.
Было очевидно, что журавли где-то рядом - мы слышали их курлыканье, вдалеке могли разглядеть небольшие их группы, поднимающиеся в воздух то там, то здесь. Наблюдательный пункт на скирде соломы показался основному составу экспедиции ненадежным, и все двинулись дальше. Мы же с Захаром решили остаться на месте, надеясь на чудо - появление журавлей рядом с нами. Надежда была не пустой - над скирдой один раз довольно низко пролетел журавль. Длинные ноги его волочились, и едва не задели наши головы. Мы решили организовать засаду на журавлей в этой скирде, и в случае чего, гнать их в сторону основной группы участников экспедиции. Однако наш план на этот раз не удался, из-за чего мы испытывали некоторые угрызения совести. Поэтому, заслышав голоса сотоварищей, решили скрыться в недрах соломенного дома. Захар нагнетал обстановку, говоря: «Зарывайся скорее, представь, что идут фашисты!». В самый неожиданный момент мы хотели - будь, что будет - обнаружить себя, но нам это не удалось: народ свернул в сторону, в лопухи, фактически обойдя скирду стороной. После наступления затишья, мы, потерпевшие неудачу, но не упавшие духом, отправились на поиски наших друзей, начинающих журавлистов.
Довольно скоро мы вернулись в лагерь, где нас заботливо накормили супом. С минуты на минуту ждали появления сотрудников заказника. И они приехали! Ольга и ее соратники рассказывали нам про журавлей, отвечали на все вопросы. В заказнике на момент нашего появления было около 1300 журавлей. Они прилетают с Севера России, останавливаются здесь, с места на места перемещаются небольшими группами, ищут корм на полях и в лесах, ночуют в болотах. Скоро они покинут «Журавлиную родину» и полетят на зиму в Африку и Израиль, чтобы вернуться в начале апреля. Но вернутся не все. Некоторую часть популяции съедят голодные африканцы. Невозможно пересказать все, что мы узнали о журавлях из рассказа специалистов. Поразило их теплое отношение к проекту «Экстремальные точки Подмосковья». То, что Ольге близка идея проекта, было понятно не только из ее слов, но также из того, как тепло и гостеприимно нас приняли. Нам предложили погрузиться на уазик, чтобы поехать к месту, где мы сможем понаблюдать за журавлями. Мы быстро собрались и отправились в путь. В спешке не удалось сложить пирамиду, обычно оставляемую в знак пребывания участников проекта в том или ином месте - не знаю, точно ли я описала традицию.
Журавлиные места оказались еще и Пришвинскими. Михаил Пришвин написал в здешних местах свой бестселлер «Журавлиная Родина», а также рассказ «Мох». До недавнего времени в соседней деревне Федорцево, можно было встретить внука Пришвина, учителя сельской школы. Однако, недавно он был убит при невыясненных обстоятельствах.
С нами в «буханке» (или «таблетке» - мнения разошлись) ехал сотрудник, имени которого я, к сожалению, не узнала, занимающийся болотами. По дороге он рассказывал нам о том, что данная местность активно осушалась в 30-50-е годы, а теперь ее вновь заболачивают, как я поняла для того, чтобы восстановить экологическое равновесие - например, чтобы росла клюква для журавлей. (По-украински клюква так и называется, «журавлиная ягода»!) Мы ехали по дороге, проложенной прямо по болоту. И вот между деревнями Айбутово и Разорено-Семеновское мы остановились и высыпали наружу. Наконец-то встреча с журавлями лицом к лицу! Журавли парочками и большими группами бродили по полю, стояли вдалеке у леса, иногда взлетали над полем. Мы наблюдали за их спокойной величавой походкой, глядя в бинокли, подзорную трубу (у которой выстроилась очередь) и просто пользуясь однократным увеличением. Красота и умиротворение наполняют душу, когда смотришь на этих прекрасных птиц. Они совсем не так пугливы, как кажется - когда большой джип на полном ходу проехал мимо них прямо по вспаханному полю, лишь несколько журавлей поспешили улететь - остальные не утратили царственного покоя.
После наблюдения за журавлями нас повезли в дом, служащий пристанищем и рабочим местом для сотрудников заказника. Это обычный деревенский дом, но в нем живут необычные люди, которые много делают для благоденствия журавлиного племени. Нас угостили чаем и показали небольшой фильм о журавлях. На стене мы увидели фотографию совы с совятами. Оказалась, что эта сова живет уже несколько лет за домом, и стала почти ручной - по крайней мере, подпускает людей близко. В отдалении от дома на возвышенности стоит большой деревянный крест в память о том, что на этом месте был храм (погост Березники). Ольга Гринченко приглашала участников проекта приезжать зимой и останавливаться в доме. Сулила нам 20 пар охотничьих лыж. Возможно, посещение этого удивительного места - первое, но не последнее. Ведь самое большое болото Подмосковья расположено здесь же.
Распрощавшись с сотрудниками заказника и с некоторыми участниками экспедиции, мы поехали в Талдом, в историко-краеведческий музей. Музей находится на улице Пришвина, который в двадцатых годах написал о Талдомских и Кимрских сапожниках книгу «Башмаки». Прикинувшись «заслуженным краеведом России» Захар проник в музей бесплатно. В музее для нас устроили небольшую экскурсию. Мне запомнились экспонаты, отражающие искусство башмачников - удивительно изящная обувь, многократно превосходящая по красоте современную. Юра Вачьян, однако, не впечатлившись, уснул, сидя на старинном сундуке. После музея мы немного прошлись по Талдому, наслаждаясь солнечным теплым покоем городка, разглядывая красивые дома. На одном из них Захар углядел двух белых кошечек, грациозно расположившихся на карнизе. Когда их стали фотографировать, они зашевелились - то ли мы помешали своим вниманием, то ли наоборот - они нам позировали. Кошки производили впечатление двухголовости.
Окончание путешествия было ознаменовано небольшой дружеской пирушкой за круглым столом на улице Талдома. Общая умиротворенность стала немного рассеиваться - сказывалось предчувствие того, что пора возвращаться к своим делам и домам (тем, у кого они есть). В электричке большинство из нас наверстывало небольшой недосып, случившийся предыдущей ночью. Я хотела, чтобы мне приснились журавли, их большие крылья, стройные шеи, их завораживающее курлыканье. Но вместо этого провалилась в дремоту, среди которой раздавалось порой недовольное ворчание пассажиров, пытающихся переступить через нас, лежащих на полу. Однако некоторые граждане, воодушевленные нашим примером, ложились рядом.
Экспедиция подошла к концу. Грусть расставания с журавлями и людьми сменяется надеждой на новую встречу, на новые путешествия по экстремальным местам нашей прекрасной Родины.